Чикаго Реверс |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Чикаго Реверс » Настоящее » Черно-красное вино. Начало сентября 1922 года
1. Название: Черно-красное вино
2. Участники: Альфонсо Капоне и Патрик О'Брейн
3. Время, место: вечер, вечеринка в мэрии, только богатые гости, только элита
4. Краткий сюжет: Альфонсо явился на вечеринку, чтобы отговорить дела с мэром округа Чикаго, но здесь ему сделали неожиданное предложение.
Отредактировано Alfonso Kaponne (2015-10-22 20:40:54)
По привычке ли или по стечению обстоятельств, но Альфонсо в этот вечер находился в приподнятым настроении и изображал богатого молодого предпринимателя, который явился на вечер, где сплошь собралось общество, называющее себя элитой.
О, эти спесивые рожи он видел часто, когда вёл дела, требующие личного присутствия. После того, как мафия прижала мэра вест-сайда и тому пришлось пригрозить расправой, многие двери распахнулись в мир богатых ублюдков. Они были нужниками, и только, через таких не следовало переступать до времени, а вот проворачивать дела покрупнее - точно.
В последнее время Капоне интересовали активы и банки, он желал вложить деньги в акции, быстро нажиться и получить девиденты, так что искал встречи с банкиром Томасом Фишером, который бы занялся счетами, пущенными в резерв.
Но разговор выходил трудно, так что, выпив несколько бокалов шампанского, Ал предложил сделать перерыв и отправился из комнаты переговоров перекусить и посмотреть на танцы, оставив с Фишером личного финансиста, а сам осматривая публику. В белом костюме с иголочки и лаковых туфлях, итальяшка выглядел франтом. Его охрана крутилась рядом, когда один из телохранителей передал боссу записку, присланную от помощника.
Выгнув бровь, Ал читал предложение о сотрудничестве. Спиртного. Виски. За смешную цену...
Взгляд тёмных глаз вернулся к дверям, за которыми продолжался спор о способах отмывания денег, Капоне недоверчиво смял бумажку и продолжил исследовать зал, находя среди гостей безупречных девушек из сопровождения и хорошеньких юнош, которых часто уводили в кабинет для интимных игрищ. Он тоже хотел провести неплохо ночь... И заплатить за неё, если потребуется.
А Патрик скучал. Нет, он исправно исполнял обязанности «танцора за деньги», улыбался дамам, красиво (насколько возможно) выглядел, вовремя встряхивал распущенными волосами (они являлись единственной его составляющей, в ценности которой юноша не сомневался), одновременно комментируя мысленно себя же, любимого, лишь бы не заскучать окончательно. Единственное место, где его отпускала заиндивение тоски, был танцпол. Но там подстерегала другая проблема – партнерши. Многие умели танцевать, но оставались такими манекенами, что просто бери и переставляй с места на места. Ужасно. А дамы, умеющие танцевать, редко оставались без внимания, и, похоже, страдали точно такими же проблемами, но в отношении партнеров, так что доставить друг другу взаимное удовольствие во время танца удавалось редко. Почти также редко, как и получить. Увы!
А еще с каждым танцем, с каждым объятием, Патрика настигала его обычная «проблема», из-за которой, собственно, он и работал тем, кем работал. Пусть хорошо пошитый костюм цвета сливок визуально и нивелировал «проблему», а дамам даже нравилось чувствовать, насколько они возбуждают кавалера, все же хотелось чего-то большего.
Проводив рассеянным взглядом молодящуюся даму преклонных лет, Патрик поправил алую розу в петлице, смотревшуюся кровавым пятном на светлой ткани, и рассеянно отхлебнул глоток шампанского. Хорошее, дорогое – как и все тут. Однако, как подсказывал опыт, там, где все «на уровне», секса на уровне не получишь. Все уходит в животик да в желание пыжиться. Придется играть, по-быстрому удовлетвориться в туалете – шикарном настолько, что можно запросто жить, а по-настоящему сбрасывать напряжение уже дома.
Алые розы на этой вечеринке носили все, кто относился к специфическому обслуживающему персоналу. Не дай бог кто-то из гостей перепутает – проблем не оберешься, и словесные нападки являлись наименьшей из них. Даже слухи, смешки и шепотки – тоже. Девять граммов свинца в сердца – вот единственная неразрешимая проблема, а нынче в Чикаго «свинцовой болезнью» можно было запросто заразиться.
Засунув левую руку в карман, Патрик продолжал торчать столбом около бара, являя собой образец небрежного изящества, пусть и отмеченного биркой «это можно купить». Подобное давно перестало смущать и даже доставляло удовольствие – расширением рамок дозволенного. Так что юноша в свою очередь также исследовал зал, отмечая тех, с кем бы не прочь выйти. Помогало коротать время.
- Разрешите угостить? - Ал появился рядом с Патриком столь внезапно, что не всякий бы выдержал его накала страстности в низком бархатном голосе и изящном прикосновении к волосам, горевшим рыжей листвой на фоне слишком вычурного общества. Цветок дал понять, что можно идти на абордаж, так что босс нисколько не медлил в решительном плане обаять именно этого рыжика, а не какого-нибудь другого эскортного прелестника, виляющего слишком откровенно тощей задницей. - Предпочитаете сладкие напитки? - Капоне вел себя, словно большой белый медведь в посудной лавке, где разливают лишь лимонад, но отчего-то совсем забыли о более приятных напитках повышающих градус общения.
Спиртное подавалось за закрытыми дверьми, чтобы общественности даже в голову не пришло, что уже подвыпившие элементы веселятся не просто так - а от чистоты душевной.
- Скучнейший вечер? Или есть приятные моменты? - темные, карие глаза итальяшки масляно прошлись по Патрику, что совсем недавно кружил в паре с какой-то очаровательной дамочкой в белом платье и перомв волосах. Он продемонстрировал оскал с поблескивающим зубом снизу - совсем недавно дантист восстановил некогда поврежденный в баталии оскал, так что теперь у Ала был вполне себе презентабельный вид и весьма дорогой костюм и обувь. - Могу ли я рассчитывать на более интимные разговоры без свидетелей? - напором Капоне отличался всегда. Наглел он быстро, а в атаку шел еще скорее, как будто родился лидером, а не стал им, получив в детстве достаточно тумаков на улице.
Думать о делах и о поставке виски через непроверенных поставщиков пока не хотелось. Зато поразвлечься - весьма... Пусть и без секса, но не без минета.
- Если не против, я бы пригласил вас в отдельный кабинет.
Босс постучал пальцами по стойке, где точно не нальют ничего крепкого и зажигательного.
- Как вы насчет маленького приключения?
«Воу! Воу! Воу!» – Патрику показалось, что он внезапно оказался в центре самума, обжигающего и яростного шквала, что налетает внезапно, окутывает взвесью песка и через мгновение уже ничего не видно вокруг. Остается только покориться стихии и дождаться, пока ветер стихнет и уляжется песок.
Подошедший мужчина заполнил все вокруг. Небрежными жестами и всего парой шагов отсек окружающее пространство, не давая ни малейшего шанса выбраться из очерченного круга, чтобы попытаться избежать стихии.
Патрик бы испугался – если бы не был собой. А так подобное поведение лишь пробуждало интерес, раззадоривало и давало надежду (аллилуйя!), что общение не завершится пустобрехом.
– Я предпочитаю крепкие напитки, – улыбнулся в ответ Патрик, отвечая на дружелюбный оскал подобравшегося близко хищника. В том, что стоящий перед ним импозантный мужчина не являлся ягеночком, можно было убедиться даже издали. Просто посмотрев на то, как тот обозревал зал. И на его руки. – Я вообще люблю все крепкое.
Никаких пошлостей и намеков, что вы! Лишь ответ на вопрос, глядя прямо в лицо глазами, искрящимися сдерживаемым смехом и улыбкой.
– И приключения. А это, – Патрик покачал бокалом и отпил глоток, – так, баловство. Некоторые приключения начинаются вон там, – рыжие волосы небрежно заструились по лацкану пиджака, когда юноша кивнул головой в сторону дверей, ведущих во внутренние помещения дома. Именно там располагались комнатки для уединения. – Некоторые в совершенно других местах. Вам какие больше по душе?
Лукавство промелькнуло в зелени глаз, но растворилось, оставшись звездочками разгорающегося предвкушения.
Честно признаться, Патрик не сопротивлялся бы даже, если бы его отодрали прямо здесь, на глазах всего честного народа, заодно и удовольствие дополнительное получил, наблюдая за трескающими масками благопристойности, коими закрывали свои истинные эмоции все на этом празднике жизни.
Однако придется довольствоваться меньшим. Хотя… Все зависит от обстоятельств, как говорится.
Капоне взял Патрика за руку, обвил запястье пальцами, большим погладил вдоль вены, смотря в душу и взгляда не отводя. Если уж собираешься кого-то поиметь, следует сразу установить и тактильный контакт.
- Не место создаёт впечатление, - сообщил, чувствуя, как в юном ветреном создании гуляет не высказанная сексуальность. - Начнём с уединенного кабинета и крепких напитков, - Ал со свойственной ему небрежностью потянул Патрика ближе, а затем позволил взять себя под локоть. Тем самым он подчеркивал, что берёт мальчика из эскорта в оборот и готов пообщаться с ним ближе.
Слуга предусмотрительно открыл двери, когда Капоне со спутником добрались до конца зала, и вот они уже вне поле зрения свидетелей, деловых партнёров и занудного мистера Фишера, втирающего прописные истины хамоватому юристу и агрессивному финансисту, работающему на мафию.
Здесь, в полумраке удобной комнаты с узкими диванами, глубокими креслами и столом, украшенным фруктовой композицией и бутылкой отличного виски, Альфонсо наконец расслабился и потянул галстук, давая Патрику возможность устроиться там, где понравится.
- Я рассчитываю на по крайней мере отличный минет, - сообщил весело, раскрывая бутылку и разливая выпивку по бокалам. - Или сыграем? Рулетки тут нет, но... картишками тоже можно перекинуться? - молодой босс протянул избраннику бокал, а затем потянул из петлицы цветок как залог согласия на более интимные отношения в столь скучный вечер.
Пригубив бокал, распробовать языком вкус, Капоне опрокинул наконец тот в рот и закусил ягодкой винограда.
Его глаза блестели звериным интересом в неярком свете заженных светильников. Электричество создавало поистине грандиозные футуристические образы в обрамлении изящных ламп с прорезанными узорами.
Но Капоне не спешил, он ещё хотел лучше распробовать Патрика на вкус и оценить блюдо со всех сторон.
– Картишки? – улыбнулся Патрик, принимая бокал и улыбаясь в ответ. Его уже от одного хозяйского жеста в людном зале бросило в жар, последующие же действия ничуть пока не разочаровали.
Удобно устроившись в глубоком кресле и делая глоток отличнейшего виски, юноша предвкушал. Пах уже ломило от желания, но почему бы себя не помучить еще желанием? Тем сладостнее будет разрядка, ведь даже сейчас от прокручиваемых в голове мыслей прошибало дрожью.
– Почему бы и нет. На что играем? – хастлер склонил голову на бок, по-птичьи разглядывая своего визави. Звучит на слух приятнее, чем покупатель, хоть итог и один. – И – как мне вас называть?
Он с толикой лукавства чуть изогнул губы, слизнув кончиком языка янтарную, почти невидимую каплю с губы.
- Называй Алом, это вполне подходит для обстановки, - босс оставил бокал, достал карты и с трещащим звуком пропустил колоду через пальцы с профессиональным мастерством старого игрока. - Не крапленые... Думаю, тебе понравится. Поиграем на интимные желания, - засмеялся тихо, кривя улыбку, как джокер, мелькнувший на последней карте, что была продемонстрирована Патрику. - Начнём с мелких вещей и мелких желаний.
Капоне тоже сел в кресло и стал раскидывать на двоих, собираясь отыграть первую партию. Он всегда доверялся удаче и в этот раз желал хорошенько разогреться, прежде чем взять.
- Любопытно узнать, что такому утонченному типу может понравиться, когда вокруг ходит столько акул, - Альфонсо взял карты и посмотрел в них.
[dice=15488-1:10:0:]
Результат мог оказаться выигрышным или проигрышем, но получить от него удовольствие молодой мужчина собирался в любом случае. От рыжего он улавливал флюиды нетерпения, горячность, почти лихорадки, когда один самец находит другого - и это не вызывает соперничества, а переключает спазм безумия, длящийся слишком долго.
- Надеюсь, что мне повезёт, - глаза поднялись от карт, следовало открыться и затем услышать или произнести желание, ведущее к действию. Секса много не бывает, особенно когда он становится грубым и можно разложить партнёра по столу, как более приятное блюдо, а пока Ал налил ещё по порции виски, выгибая бровь и щурясь на Патрика с лёгкой смешинкой человека, выросшего в трущобах, но получившего много власти и исполняющего американскую мечту в том понимании, в котором считал нужным.
[dice=5808-1:10:0:]
– Ал, – повторил Патрик, вслед за мужчиной, перекатывая звуки во рту, пробуя их на вкус как леденец или глоток коньяка, что задерживается на какое-то время с желанием распробовать все вкусы.
Никаких рычащих, шипящих и прочих звуков разной «мужественности», однако мягкости в имени ни капли не чувствовалось, возможно, из-за его размера. Зато какое разнообразие способов выдохнуть, прошептать, протянуть, выкрикнуть, простонать и так далее. Слабая улыбка вторила мыслям, пока Патрик с видимым вожделением наблюдал за ловкими руками, тасующими карты. Можно бы уже скинуть пиджак и принять более неформальный вид, однако это будет просто жест, ничем особо не привлекательный. Лучше будет сделать по-другому.
Словам об «утонченности» ответила лукаво поднятая бровь. Да неужели? Но все равно приятно.
– Возможно вы прямо сейчас это и узнаете, – глядя не на карты, а на собеседника, Патрик медленно, проводя указательным пальцем странной лаской по «рубашке» карты, перевернул доставшуюся ему раздачу, открывая одну картинку за другой.
И лишь потом опустил глаза.
– Хм… Кажется, в этот раз повезло мне, – во взгляде, брошенном исподлобья, плясали бесенята. – Как вы любите целоваться? Ал…
- Люблю целоваться до умопомрачения, - Альфонсо отставил бокал на стол и переместился поближе, затем присел перед креслом юноши и раздвинул его колени, чтобы оказаться между них. - Другое дело, как тебе понравится больше... - рука провела по бедрам, по губам гулял очень осторожная и веселая улыбка. Он не касался паха, но уже замечал, что Патрику сложно сдерживать эмоции и чувственные порывы, которые блуждают в крови вместе с первой порцией алкоголя. Тот придавал веселости, происходящему. - Интимность поцелуев в том, чтобы они вызывали интерес у обоих, а как... да как угодно.
Капоне пропустил через пальцы пуговку на рубашке у самого края брюк и расстегнул, потом встал, склоняясь к Патрику и лишь дыханием обжег его губы, сразу отодвигаясь и оказываясь у стола, усаживаясь на его край с явным наплывом невысказанного желания.
Конечно, этот рыжеволосый молодой человек не в первый раз близко общался с мужчинами, и некоторые из них даже поклонялись необычной красоте. Падки люди, если перед ними появляются "боги", способные расшевелить и почувствовать себя обладателями сокровищ неведомых - хоть на час, хоть на миг, хоть касанием.
- Мне нравится целовать, брать поцелуем... Отвечать на поцелуи куда проще. Тогда не оставляют шансов, уже захватывают в плен, удерживают от бегства, от возможности отказать, - в бокал полилась золотистая жидкость, которая глумливо меняла сознание, выпуская из подвалов того, уличного Ала, который всегда желал быть первым и обладать лучшими кусками пирога - будь то еда или одежда, жилище или секс. - Попробуем еще поиграть? - Капоне предоставил в этот раз Патрику первому взять карты.
– Непременно, – улыбнулся в ответ Патрик, слизнув с губ чужое дыхание, и потянулся за колодой, позволяя волосам стечь рыжим огнем в провокационной близости от колена мужчины. Снявшего на… А, неважно насколько, главное – снявшего.
Будучи хастлером, рыжик привык к определенному шаблону поведения большинства клиентов. Собственно говоря, можно было выделить три основных модели поведения: «я мачо» (пришел-взял-ушел), «я впервые» (этих приходилось чуть ли не за ручку водить, то есть говорить что и как делать, предварительно приведя в соответствующее состояние, причем некоторые экземпляры пребывали в подобном состоянии, сколько бы раз ни приходили) и «давайте поговорим» (от последних сводило зубы с первой же секунды). И специфические клиенты, о которых лучше не болтать.
В этот же раз посчастливилось привлечь внимание не вписывающегося ни в одну категорию. Грубоватая прямота, жутко импонировавшая Патрику, потому как лучше сразу узнать от клиента, что же ему нужно, чем выуживать как из партизана-перебежчика, сочеталась с прелюдией предвкушения, почти соблазнения. Крайне необычно и возбуждающе, особенно вкупе со всем уже произошедшим.
– А вы знаете толк в поцелуях, – карты в тонких пальцах не летали с той небрежной уверенностью, как у Ала, однако и Патрик мог похвастаться определенной ловкостью и изяществом в обращении с ними. Мухлевать даже отдаленной мысли не возникло, по одной простой причине – так было намного интереснее. Проиграть, наверное, даже еще интереснее, чем выиграть.
С ним редко когда так играли – во всех смыслах.
– И, как я вижу, не только в них, – чтобы раздать, юноше пришлось подвинуться к краю кресла. Карты Ала – поближе к нему, руки почти касаются бедра, свои – рядышком с картами партнера. Как и в первый раз, Патрик открыл карты не раздумывая и не глядя, и, прихватил свой изрядно дополненный бокал, чтобы отпить глоток. Не чтобы ему нужно было спиртное для низменных целей «расслабиться» или добиться тумана в голове – и без него своей дури достаточно, но отказаться от хорошей выпивки – это нужно быть просто дураком.
[dice=3872-1:10:0:]
[dice=1936-1:10:0:]
Ал тоже не особо медлил с картами. Его вел инстинкт охотника, почуявшего кровь. И на этот раз удалось даже взять реванш в их маленькой забавной игре.
- Жизнь учит многому, особенно тех, кто желает попасть наверх, - фраза звучала двусмысленно, как и короли перекрывшие даму и десятки пик и черви. - Как вам нравится? Верховодить или подчиняться? Или вы из тех редких талантов, которые могут все? - Альфонсо ласкал рыжего взглядом, раздевал его им, когда в дверь постучали.
Капоне ожидал, что финансист найдет его после разговора с Фишером. И потому, подарив Патрику весьма намекающую улыбку, крикнул, чтобы входили.
Это и правда оказался мужчина в дорогом костюме, принесший документы. Он дал косяка на мальчика из эскорта и указал молча на некоторый цифры, чтобы босс подтвердил согласие. Капоне искренне веселился, заметив смущение своего помощника, не понимавшего, когда мужчины удовлетворяют страсть друг друга, а когда тот ушел, указал на рубашку Патрика.
- Раздевайся, - сказал низким и нетерпеливым голосом. Слово звучало, как приказ, но с другой стороны несло в себе и нотки скрытой нежности, на которую вообще способны мужчины.
Сам же плеснул себе немного виски, чтобы обмыть сделку с банком. Вложения уже в ближайшее время должны были принести дивиденты, а награда уже сидела напротив, освещая все солнечным настроем и возбуждением, которое перекрывало здравый смысл итальяшки, включая в нем грубого неотесанного самца.
Патрик одним движением пуговицы на ботинках и поднялся с кресла – неторопливо, но и не переходя в ленивость, которую многие полагают привлекательной томностью. Подскочить суетливым зайчиком также никуда не годилось. Юноша знал себе цену, и немалую – по крайней мере, в денежном эквиваленте, и сейчас демонстрировал и ее, и себя. Все взаимосвязано, господа, все взаимосвязано.
Не наклоняясь и не опуская взгляда, в котором все больше разгорался голод, мешаясь с золотистыми чертенятами вожделения, избавился от ботинок, зацепившись каблуками за ковер. Первый, второй, затем сбросить пиджак, оставив его лежать на ручке кресла, и принялся за пуговицы рубашки.
На самом деле искусство раздеваться – особое, можно запросто выставить себя смешным или начать выглядеть глупо, расстегивая ботинки, к примеру. Женщинам намного легче – застежка на спине, платье съезжает вниз, аккуратно переступить через него туфельками на каблуках, демонстрируя грудь, подвязки и чулки, и вуаля!
– Я из редких талантов, – отвечая на ранее заданный вопрос, Патрик улыбнулся мужчине, напоминающего готового прыгнуть хищника, и потянул рубашку. – Искусство верховодить, – полы рубашки оказалась выпростаны из брюк, – и искусство подчиняться, – пуговка на брюках и молния, – суть две стороны одной медали. Аверс…
Рука прошлась вдоль обнаженного тела, почти касаясь его, от горла до обнаженного плоского живота с аккуратной дырочкой пупка и явно видным свидетельством желания.
– Реверс, – Патрик повернулся спиной и легким движением сбросил рубашку с плеч, неторопливо, но не медленно стягивая ее, предоставляя клиенту решать, хочет ли он действительно избавить хастлера от одежды, оставить частично – некоторые возбуждались, к примеру, как раз от полуспущенной одежды или от рук, связанных белым хлопком, или же действительно нужна полная обнаженка.
– Все стороны хороши, – двусмысленность фразы подчеркивалась полным лукавства взглядом, который юноша кинул через плечо, дабы оценить реакцию клиента и свои последующие действия.
Этот неспешный танец с раздеванием отчасти заставил Ала отвлечься от его размышлений о предстоящей сделке. Патрик был красивым малым, и несомненно знал это, пользуясь преимуществами, данными ему самой природой. Капоне, при его очевидной животной брутальности, уступал О'Брайну в утонченной сексуальности, которая одинаково нравится и дамам, и кавалерам.
Но он умел иначе добиваться внимания. И не скупился на проявление грубоватой энергии и харизмы, чтобы завоевывать понравившиеся "крепости" подобно тарану, пробивающему ворота.
- У всякой стороны своя прелесть, - согласился Ал, поднимаясь и подходя к Патрику, чтобы провести по его груди горячей большой ладонью, сползая медленно вниз, повторяя уже проделанный недавно путь. Проявление эрекции требовало немедленного вмешательства, так что Капоне бесцеремонно огладил пах молодого человека, второй рукой обхватывая его в области поясницы и сближая ненадолго расстояние, которое они еще условно держали. - Пожалуй, я предпочту быть только сверху, - добавил, склоняясь к уху, чуть опаляя дыханием и пробегая губами до мочки.
Сложно было остановиться, но и поиграть подольше, тоже имело смысл, учитывая пристрастия Альфонсо и его излишнюю грубость.
- Бросим еще... - пальцы чуть сжали бедра, и лишь тогда мафиози отступил, рассматривая Патрика, будто произведение искусства, попавшее на блошиный рынок. Он родился торговцем. Он продавал и тела, которые давали достаточно денег для развлечения.
Купить проститутку - тоже умение. Не всякая девица или юноша готовы забыть о гордости и отдаться пороку, многие вынуждены ступать на шаткий путь.
[dice=19360-1:10:0:]
[dice=15488-1:10:0:]Опять проиграл *смеясь* Мне везет. Как утопленнику или наоборот, выяснится позже)))
Отредактировано Patrick O'Brien (2015-10-28 09:52:57)
Патрик едва не застонал от разочарования, когда его отпустили. Обычно он дразнил и заводил, но в этот момент чувствовал себя как мышь, с которой играет большой кот, то сжимая, то разжимая когти, то щекоча этим самым когтем вдоль спины. Причем как мышь, которая явно не желала, чтобы ее отпускали.
Проигравший сдает. Облизнув пересохшие от вполне определенной жажды губы, Патрик присел на подлокотник кресла и взялся за карты, даже не подумав поправить расхристанную одежду. Рубашка легла обратно на плечи, подчеркивая белизной просвечивающую кожу с россыпью редких, еле видных веснушек, сквозь полурасстегнутую молнию брюк виднелось шелковое белье, мешающее демонстрации во всей красе отношения юноши к нынешнему клиенту.
Карты веером легли на стол, и оказались тут же перевернуты ласкающими движениями ловкими пальцами. Пара двоек и мелочь. Патрик весело усмехнулся и взял свой бокал, в котором на дне плескалась янтарный мед богов.
– Сверху тоже можно быть по-разному, – провоцирующее заметил хастлер, одним глотком допил виски и потянулся к веточке винограда, украшавшей блюдо с фруктами.
Альфонсо мягко перехватил руку и с виноградом поднес к своим губам, отнимая угощение и облизывая кончики пальцев Патрику. В каждом его движении, каждом слове усматривалась страстная любовь к жизни. Сексуальность, расплавленная горячительным напитком.
- Если только я позволю тебе покататься, - заметил также с улыбкой, затем переходя в новое наступлением, сминая по рукам, перебирая и поднимая ткань рукавов, добираясь до предплечий и, наконец, обхватывая, подобно урагану, что способен свалить даже самое большое дерево.
Патрику не следовало играть с Капоне в подобные игры - у того редко хватало терпения, и сейчас, босс слишком откровенно проявлял внимание, напав на губы, что уже и так много раз намекали на откровенность в телесных проявлениях.
Ладони опять гуляли под рубашкой по спине, исследуя напрягшееся тело, тогда как глаза умилялись каждой веснушке, раскрасившей плечи и грудь. Итальяшке очень нравились рыжие. Он не скрывал пристрастий к подобным нюансам и даже зверел от их факта.
Так что очень скоро ласки перетекли в полную интимность, пальцы обвили плоть Патрика, а сам он оказался зажатым у стены недалеко от дивана в полутьме, дарованной неяркими светильниками, способствующими проявлению физических стремлений овладеть.
- Мне кажется, или ты дразнишь меня? - спросил, сжимая головку плоти, мягко выписывая по ней большим пальцем и смазывая влажные капельки, проступавшие на бороздке.
Бархатные глаза Капоне угрожали. Да, Патрика хотелось скрутить немедленно и взять.
Отредактировано Alfonso Kaponne (2015-10-29 08:07:54)
Алу были знакомы сигналы физической приязни. Порой договориться можно и без слов, и как бы потом ни сложилось, никто не обязан любить и страдать - это танец на тонкой нити, рвущейся от любого касания. Сложная паутина отношений, в которых кто-то берёт, а кто-то отдаёт. Больше или меньше - решать сильному.
По праву лидера Капоне всегда предпочитал наслаждаться победами. Его бесил любой намёк на то, что кто-то начнёт ставить условия, но в любовной игре Альфонсо умел уступать ради ещё большей наживы. И потому его пальцы сжимались узко, чтобы Патрику захотелось ещё, а губы целовали страстно, как пили от источника после долгих месяцев без дождя.
Мальчишкой впервые Капоне переспал со своим сверстником после того, как уже не раз попробовал с девчонками. И это оказалось необычным и приятным опытом, достойным продолжения.
- Дразни и дальше, - разрешил, отрываясь от ставших красными губ Патрика и смещаясь поцелуями по лицу. Рука его пробралась между ног, чувственно перебирая мошонку, что поджалась, а затем провела и по промежности, незатейливо возвращаясь обратно.
То, что рыжая шлюха очень чувствительна, лишь добавляло ей цены в глазах мафиози, предпочитавшего пепелить в кровати, а не трахаться с красивыми бревнами.
Отредактировано Alfonso Kaponne (2015-10-30 19:01:51)
Вы здесь » Чикаго Реверс » Настоящее » Черно-красное вино. Начало сентября 1922 года
