Город жил своей обычной, повседневной жизнью. Ранним утром он просыпался постепенно, медленно выныривая из серой пелены, пропуская сквозь затянутое облаками небо скупые солнечные лучи, что отражались в витринах магазинов, мелких лавочек, всевозможных забегаловок самого разного статуса. Где-то просто можно было выпить крепкого, обжигающего горло кофе, пролистывая свежую утреннюю газету, где-то же ждали достопочтенных джентльменов и дам, с готовностью с самого утра порадовать разнообразной выпечкой, изысканными блюдами, вкуснейшими десертами, и много чем еще, рассчитанным явно не на худой кошелек. Но самое интересное, что французская булочная, она же кондитерская, осталась на своем месте, в том же переулке между высокими зданиями, когда-то вроде бы только вчера, явно требующими скорой реставрации, а сейчас поражающими своей новизной, строгим великолепием. И будто бы они действительно были настоящими, будто бы муниципалитет всего за ночь полностью провел реставрационные работы, выкрасил свежей краской, да и вообще…
Щурясь от проступившего солнца, высоко задирая голову вверх, доктор Кэри прислонился боком к прохладной стене, задумчиво поглаживая здание, ощущая под пальцами каждую неровность, каждую шероховатость. Напротив, на другой стороне улицы, красовалась вывеска пекарни, туда-сюда сновали люди, свешавшие как обычно только по своим делам. Утро то совсем раннее, но многие явно шли на работу, или еще может куда. Здесь, в удивительном мире сна, а может быть, разыгравшемся воображении, все были одеты по удивительной моде начала прошлого столетия. И он то и дело пялился, приоткрыв рот на творившееся безобразие, не забывая просто быть совершенно незаметным наблюдателем. Майклу казалось, что в его проступившем безумии, он абсолютно невидим. Несмотря на взгляды, то и дело оценивающе мелькавшие по непонятно кому, застрявшему у фасада дома. В расстегнутом белом халате, простой светло-серой рубашке под ним, самых обычных серых джинсах, и черт побери, белых кроссовках. Тоже самых обычных, которые за каким-то непонятным бесом умудрился нацепить, прежде чем завалиться на диван. Собирался в другой корпус наведать мистера Эддинсона. И лекарство для него приготовил, и рекомендации в телефоне расписал, и вообще все что угодно для старого дурня, не понимающего всю серьезность последствий недавней травмы. Хотя, дурень то как раз красовался сейчас у стены, и задрав лохматую башку, любовался сентябрьским небом. И даже вроде бы чувствовал на коже легкий ветерок. Ну надо же, как бывает… Живешь себе, жизни радуешься, а потом раз, и все. Ты сумасшедший. Или может никак не проснуться? С прокушенной изнутри щеки с двух сторон стекала кровь и во рту ощутимо побаливало. Едва ли во сне такое возможно. Или все кажется? А может кто-то придумал глупый розыгрыш?
Майкл не знал. Он не знал ровным счетом ничего, и знать не собирался. Телефон ни в какую не желал ловить сеть, связаться ни с кем естественно не получалось, а люди продолжали куда-то спешить, все время меняясь. Цепкий взгляд провожал лица, старательно запоминая каждое. Они не повторялись. И каждый был одет совершенно не так, как принято. И эти велосипедисты, иногда со звоном проезжающие по узкой улочке, двое жандармов на гнедых лошадях. Жандармов ли? О нет, никогда не увлекался историей, чтоб распознать форму полицейских. По спине гулял неприятный холодок, а вопреки всему становилось очень жарко. С этим тоже надо было срочно что-то делать. Немедленно, пока не начал бросаться к каждому и трясти, трясти, с угрозами и криками, требуя немедленно все объяснить. Этого не менее безумно хотелось.
Криво усмехнувшись, Майкл отлип от стены и решительным шагом направился прямо в кондитерскую на другой стороне. Совершенно спокойно, не проявляя эмоций, не реагируя на то как на него таращатся, обходят стороной, и все ускоряя шаг. Если тут действительно умом здорово тронулся в единый миг, то почему бы не попробовать поиграть?
Дверь открылась легко, с первого раза. Как будто, так и надо было. В небольшом помещении царил соблазнительный аромат свежей выпечки, кофе, корицы, каких-то пряностей, и чего-то еще неуловимого. У прилавка сидела самая обычная кошка, намываясь лапой. Покосившись на животное, вывернув голову, склоняя набок шею, доктор уперся пристальным взглядом в молодого парнишку.
- Добро пожаловать мсье! Позвольте предложить вам… - он осекся, так как странный посетитель самостоятельно потянулся к корзине с выпечкой, ловко подхватывая длинный хрустящий багет и явно с вызовом откусывая от него, - Что вы себе позволяете?!
Парнишка замер, явно опешив от происходящего, а Майкл продолжал с мрачным видом жевать. Ну, сумасшедший, с кем не бывает… Однако булка была чертовски вкусной, а на том месте где должна была быть эта именитая лавка, основанная в 1920 году, если верить вывеске, по мелкому сравнению, сейчас продавалась редкостная химическая дрянь.

Как известно, за все в жизни надо платить. Даже когда напрочь лишился рассудка, приходится ловко уворачиваться от выпадов разошедшегося паренька. Пару раз хлесткие удары достигли цели, но своего Майкл не бросил, продолжая из вредности наслаждаться свежей выпечкой. Полотенце по голове приложилось чувствительно. Достаточно для того, чтобы вздрогнуть, и в который раз усомниться абсолютно во всем. Нет, какие тут сны… Однако в цикле по психиатрии описывались несколько похожие случаи. Когда пациенты уверяли, что чувствовали боль, запахи, вкус, находясь в каком-то странном вымышленном мире, существующем только в их собственном воображении. Но ведь никак не могло быть того, чтоб так внезапно пополнил ряды безнадежно душевнобольных.
Диким взглядом доктор Кэри косился на некстати подвернувшегося спасителя, неприлично рассматривая со всех сторон, и совсем уж бесцеремонно заглядывая в глаза. Шоу продолжалось. Его новый участник был импозантен, хорош собой, и тоже будто бы сошедший с черно-белых фотографий далекого прошлого. Впору заваливаться на пол и начинать биться в истерике… Мозг ни в какую не желал униматься, подкидывая все новые образы, заставляя обрастать мнимое настоящее железобетонным смыслом. Интересно, а что будет, если попытаться заехать кому-нибудь кулаком в нос? Со всего размаха. Больно должно быть получиться. И кулаку больно, и мнимому фантому непременно тоже достанется. Понабегут воображаемые полицейские и утащат в не менее воображаемую тюрьму. А потом может быть проснется все на том же диване и рысью побежит к неугомонному дедушке. Убеждать в необходимости операции и давить на жалость, напоминая сколько родни может лишиться такого замечательного главы семейства.
Задумчивым взглядом проводив деньги, Майкл медленно кивнул, дожевывая стащенное угощение, и явственно так желая запить его чем-нибудь еще крепче кофе. Чтоб уж наверняка. Тут бы должна появиться из ниоткуда бутылка хорошего виски, но чуда как-то не произошло. Все ограничивалось пока совершенно другим. Впрочем, не менее чудесным и занимательным. Он знал, на что способен больной мозг, знал как может менять все до неузнаваемости и навязывать реальность происходящего. И пугался того, вместе с тем желая пообщаться с фантомом и  узнать как может разыграться собственное воображение.
Мальчик как раз в тему рассказывал про всяких там сумасшедших падающих с неба и зачем-то пытающихся вернуться обратно. Обратно куда? В свое бренное тело, навечно застрявшее в психушке? Кстати, а может, впал в кому? Тоже внезапно так, ни с того ни с сего. Напряженно задумавшись, слизывая с губ крошки, оставшиеся от булки, Майкл кивнул, соглашаясь с тем, что да, действительно пора куда-нибудь идти. На мафию хотя бы местную полюбоваться, пока возможность есть. Интересно, какой она нарисуется в напрочь больном мозгу?
- Понимаете, я сумасшедший, из больницы сбежал вот только. Так что ничего снимать не буду, а то чревато. – подойдя совсем вплотную, вытянувшись, заговорщиске шепча на ухо молодому человеку тихие, доверительные слова, Майк тихо посмеивался про себя, картинно закатывал глаза, и вообще вел себя как раз подобающе для местного сбежавшего психа. Нащупывая в кармане халата, было, один из скальпелей и совсем необдуманно проводя острием по большому пальцу. Легкого движения хватило, чтоб до крови резануть кожу, так что нахмурившись, вытащил руку и потянул порезанный палец в рот. Естественно, никогда бы в жизни такого не сотворил, а тут пожалуйста. Оставалось только джигу сплясать на столе.
- Если не боишься оказаться в компании умалишенного психа, то пожалуйста, весь в твоем распоряжение, - оторвавшись от ранки, Майкл лучезарно улыбнулся, готовый на дальнейшие подвиги в дебрях подсознания.

«О, Юнг умер своей смерть в шестьдесят первом, увлекался всяческой чертовщиной и был тем еще деятелем. Да-да… А я молодец». Отстраненные мысли естественно не были озвучены, так что Майкл продолжал улыбаться, поспешно покидая кондитерскую, явно желая поскорей отправиться на новые подвиги. Все как-то не  складывалось и обрастало совершенно невероятными фантастическими подробностями. Палец неприятно пощипывало, дергало, и боль вполне реально отдавалось где-то в мозгу, давая пищу для новых размышлений.
- Майкл. – быстро обернувшись на компанию невероятно красивых девушек, тоже явно сошедших с древних фотографий, за какой-то нечистой силой решивших внезапно так ожить, молодой человек с довольным видом прибавил, - Майкл Кэри. Доктор Кэри, если будет угодно. Знаете ли, до того как свихнуться я работал в клинике, но на ее месте сейчас ничего нет. Чудеса, не правда ли?
Тихо бормоча себе под нос все, что думается об этих проклятых чудесных явлениях, Майкл старался не отставать. Горящий взгляд восторженно проводил древнее чудо технике, задерживаясь абсолютно на всех, таких любопытных деталях. Подпрыгнув на месте от переизбытка эмоций, тихо расхохотавшись, в который раз поражаясь тому, как же глубоко влип непонятно во что, доктор поспешил на другую сторону. Да, сумасшествие расцветало бурным цветом и не сказать что от того становилось спокойно или может быть немного хорошо.
- Позвонить, говорите? Нет, сеть здесь не ловит вообще. Я пытался, но как-то не судьба.
Пошарив по карманам, дико улыбаясь уже подошедшему официанту, Майкл медленно вытащил телефон и с довольным видом положил его на столик. Бандиты? Какие бандиты… Вот сейчас как раз самое интересное и начнется. Интересно, как этот очаровательный воображаемый сердобольный друг будет реагирует? Исчезнет, может быть? Поможет вернуться обратно? Палец все так же продолжал болеть, будто бы щедро присыпанный смесью соли с перцем. Будь сейчас все нормально, так немедленно бы хоть пластырем заклеил, не допуская даже мысли о возможном занесении инфекции. А тут пусть хоть вообще отвалиться.
Быстро схватив кофе слегка поцарапанной рукой, другой щелчком сняв блок с экрана, Майкл с умным видом потыкал в сенсор. Зарядка пока практически полная, так что все замечательно. Да и какая вообще зарядка, если все происходящее только кажется?
- Вот, видите, сети вообще не видно, - постучав по значку, отображающую сеть, молодой человек шумно вздохнул, быстро отпивая обжигающего великолепного напитка, - И, кстати говоря, Юнг ваш отправился на покой в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Он дожил до почтенного возраста, но никто не вечен.
Открыв стационарную версию викепедии, не требующей подключения к сети, набрав в поисковике все что нужно, Майкл с не менее довольным видом сунул статью под нос своего мнимого спасителя.
- Вот видите? Карл Густав Юнг умер в своем доме шестого июня тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

Поведение больного воображения изрядно озадачивало. Нет, никаких прям таких чудес не произошло, никто исчезать не думал, да мало того как ни в чем не бывало, лез со своим любопытством. Приплетая и англичан, и какое-то абсолютно незнакомое произведение, о котором знать не знал. С потонувшим кораблем то все ясно, а вот что такое «Тщетность», не особо-то увлеченный всякими историческими древними книгами, Майкл понятия не имел. Так что только плечами пожал, продолжая по инерции улыбаться, неестественно растягивая губы и все так же скользя пальцами по экрану. Там все работало, все было на месте, до мельчайших подробностей, которые просто не могли столь слаженно повторяться. Или могли?
- Судьбы нет, мой дорогой друг. Есть только всякие разные стечения обстоятельств, а остальное творим мы сами. Вот только иногда живешь и думаешь, за какое же такое прегрешение падает на голову всякая чертовщина. А потом раз – и кто-то словно вырубает свет. И все, ты сумасшедший. Назад отступать вообще некуда.
Голос становился все тише, и по мере того как Майкл все так же растерянно тыкал в телефон, заставляя на экране появляться всяческим мигающим значкам, и даже внезапно открывшемуся видео про рисованных мультяшных пони, призванном отвлекать маленьких капризных пациентов, медленно наступало осознания того, что не все здесь так просто. Да, если бы только внезапно лишился рассудка, если бы только так…
- Сеть - это нечто такое, опутывающее все пространство, определенные волны. Они невидимы, но способны улавливать, передавать информацию. Этакие невидимые провода, на основе которых работает телефон. Хотя, я не силен в том если честно.
Заметив великий интерес, помехой которому не стал даже пролитый кофе, доктор с готовностью еще поближе подвинул свою простенькую «нокию», и даже продемонстрировал отрывок мультика, после чего свернул экран обратно во тьму, мимолетно раздумывая о том, что неужто и правда так интересно, или может быть придуривается? Хотя кто придуривается, так это сам. Нет, на шизофрению не особо похоже. Там несколько иная картина. Тогда что? Есть множество расстройств личности, и вариант с комой тоже никто не отменял. Из-за чего кома хотя бы? Здоровье вроде отменное было, не могло же в одночасье так скрутить. Или могло?
- Ну, сеть опутывает весь мир, а телефонные станции давно устарели. Впрочем, не важно.
Все продолжало выглядеть слишком реальным, красочным, настоящим. И даже убранный телефон не мог вселить уверенности в том, что действительно, на самом деле, глубоко тронулся умом. Он вел себя так же как обычно. Если не изменяла, конечно, память и это обычное существовало. Но проснуться же не получается?
Глубоко задумавшись, Майкл слишком отстраненно, невнимательно прислушивался к возбужденным словам. При том медленно стягивая с плеч халат, на автомате аккуратно его складывая, сворачивая, и привычно вытаскивая оба скальпеля, рассовывая по карманам джинс так, чтоб не порезаться. Туда же перекочевали маленькие ампулы, последним вытащил бейджик с цветной фотографией, фамилией с инициалами и полной датой рождения. Последние естественно было лишнее, так как доктор девяносто первого года выпуска особого доверия ни у кого не вызывал.
- Подумаешь, пятна, - пластиковая штуковина с зажимом на обратной стороне быстро перекочевала под нос Рика, - Вот видите, доктор Кэри. Это я! Я родился 24 июня тысяча девятьсот девяносто первого года. А сейчас какой год? Может, динозавры еще не вымерли и бродят ровным строем по улицам, вслед за паровыми доисторическими машинами?! Разумеется, мне нужна помощь и я вас никуда не отпущу. Ни на какую работу! Ни за что!
Майкл расходился, возбуждаясь все сильней, злясь дико на самого себя, за то, что ни в какую не может справиться с проклятым рухнувшим настоящим. И кто бы ни был этот вымышленный Рик Армстронг, кем бы он не являлся, но сейчас он точно был единственным, за кого можно было уцепиться. Что и сделал с неожиданной силой и настойчивостью, ловко выталкивая обратно на улицу, и ни за что не выпуская из крепких объятий, словно тот мог внезапно сбежать. Конечно же, мог!
- Вы далеко живете? Уж простите-извините, мне вот позарез надо к вам в гости наведаться.

Театр абсурда продолжал свои гастроли. И солнце светило так же ярко, и даже было вполне себе тепло. Майкл торопился, с диким видом озираясь по сторонам, но послушно позволял себя вести куда надо. Прям как на веревке.
- А, да. Пусть будет тридцать один, - конечно, хоть с кем-то можно будет договориться о том, что вовсе не сопливый юнец, а вполне себе специалист с огромной долгой практикой, - И не все мы те, кем кажемся. Ой, не все…
Щурясь от золотистых лучей, светивших прямо в глаза, Майкл все так же рьяно продолжал осматриваться. Нет, паника никуда не отступала. И шаткая реальность обрастала все новыми несуразными подробностями.
- Ага, пойманные рыбешки в сети. Хорошее сравнение, Рик. Есть еще радиоволны. Полагая вы знаете что это такое. Подобно им работает и мой несчастный телефон. Если я окончательно свихнулся, то ему ничего не сделается. А если совсем немного не совсем, то он вскоре отправится на вечный покой. Вот такие дела, мой дорогой друг.
И замолк, совсем не горя желанием распространяться про собственные незавидные неприятности. Да, все как в старые добрые времена… Будто бы на самом деле. Под ногами даже брусчатка чувствовалась. А когда попал внутрь здания, призванного быть офисом, так и вовсе окончательно лишился любой уверенности во что бы то ни было. Здесь было очень и очень интересно. Никаких компьютеров, напыщенных клерков в белых рубашках. Ничего такого, что являлось абсолютно привычным в современным мире. Вроде бы смотри, да жизни радуйся, но нет.
- Привет Лизи! – Майкл улыбался. Во все зубы, щеголяя белоснежной неестественной улыбкой. Помахав девушке рукой и сочтя на том что всякий там долг по вежливым приветствиям выполнен, доктор круто развернулся, большими шагами прогулялся по кабинету, рассматривая каждый стол, щелкая по клавишам древних агрегатов и наслаждаясь характерными щелчками. «Красота-то красота… Нет, в самом же деле, так нельзя!» Пройдясь обратно, замерев у одного из стола, слишком внимательно рассматривая настольный календарь, Кэрри судорожно вздохнул. Да, дивный беззаботный год… Через пару лет родится бабка и только через двадцать пять мать. Если это действительно так и стащенные документы не врали. Нет, конечно  же, глубоко все равно до родственничков проклятых, но все же. Интересно, а если так?
Резкое движение руки отправило пишущую машинку на пол, аккурат на правую ногу. Тяжеленный агрегат рухнул с грохотом, вполне себе естественно, а боль оказалась такая, что вполне себе могла пробудить всех демонов из самых адовых глубин. Вскрикнув от неожиданности, поспешно отпрыгивая в сторону, отчаянно хромая, закусывая нижнюю губу, Майкл поспешил к выходу. Он был еще более ошарашенным, чем недавно и готов был практически выть от досады.

Да, боль была поистине адской, так что Майкл быстро покрылся холодной испариной, тяжело дыша и кусая ни в чем неповинную губу. Вот это поворот… Нет, такого сейчас быть точно не могло. И даже когда в далеком детстве умудрился придавить тумбочкой стопу, больно было явно совсем не так. Ну, точно не так сильно. К счастью добрая девушка быстро направила куда надо, усадила, и вмиг побелевший Кэри выпрямил спину, усиленно строя из себя статую с глазами. Ногой он пытался медленно шевелить,  бледнея все сильнее. А новоявленный родственник машинально становился кем-то более значимым, чем надоедливый, придуманный больным воображением, фантом.
- Да не надо мне никакого врача… Само пройдет! – не хватало только обиженно надуть губки и расплакаться. Нет, Майкл честно терпел, даже пытался криво улыбаться Лизи. Вот трогать ногу милым девичьим ручкам точно не стоило, но тут тоже взыграло неожиданное терпение, так что только глаза страдальчески закатывал. Вроде не перелом. Не  может же сумасшедший доктор так легко сломать ногу? Всего-то уронив тяжеленную штуковину сверху. И зачем надо было выделываться…
Быстро нагнувшись, тоже придирчиво рассматривая опухоль, Майкл покачал головой и поспешно забрал кроссовок обратно, прижимая его к груди, совершенно не думая о чистоте.
- Да, я ж с неба свалился недавно, вот и  получается всякое. – искренность не мешала никогда, ровно как и кривые улыбки, искаженные гримасой боли.
Встать получилось легко, устоять гораздо сложней, но опираясь на плечо, Майкл бодро попрыгал на одной ноге.
- А зачем нам машина? Итак нормально. Надо просто приложить холод, затянуть эластичным бинтом, и... – очень нехорошее ощущение очень, совсем на перелом не похоже, - Вывих? Я тебе расскажу, как вправить. Ты ведь сильный, все обязательно получится. Или сам попытаюсь.
О том как будет самостоятельно с ногой возиться, кто-то совершенно не задумывался. Это было бы даже теоретически невозможно. А если не только вывих? А если и не вывих вовсе? Надо тщательно осмотреть, пощупать. Чтоб благополучно сознания лишиться, не иначе как… К счастью  передышек тоже никто давать не собирался. Так что пришлось очень крепко держаться за плечо, с геройским видом преодолевая ступеньку за ступенькой и никуда не заваливаясь.
К тому времени как наконец добрались до дверей ведущих на улицу, Майкл обливался потом и скрежетал зубами от яркой болевой картины. К такому он не привык. Вообще не привык, никогда не подставляя себя под удар, и если что, сразу же дающий сдачу. А тут подумать только, сам… Психопат, да и только.
- Что делать то, друг мой любезный? – обняв молодого человека за плечи, Кэри весьма нагло повис на спине, давая себе короткий отдых и наваливаясь всей тяжестью. Сердце колотилось слишком быстро, пульс участился, а вообще организму в целом очень не нравились такие изощренные издевательства. Покосившись на ногу, покачав головой, доктор прицокнул языком, - А может, поползем? Я могу. Я еще много чего могу…

Майкл умудрялся держаться даже сейчас, когда дико хотел завалиться на несчастного спасителя и таким манером прокатиться еще несколько кварталов. Вот уж нет… Не на того напали. Однако цепкие объятия действительно оказались крепче положенного, и со стороны все могло выглядеть несколько иначе, чем было на самом деле. Но молодой человек только улыбнулся подъехавшему на древнем агрегате безукоризненного вида, и прижал лохматую голову к плечу. Рассматривать мужчину долго не пришлось, да и нога совершенно некстати отозвалась новыми нестерпимыми вспышками. Так что момент посадки припоминался с трудом. И сколько ж денег надобно иметь, чтоб облачать свою любимицу в роскошное одеяние из невинно убиенных аллигаторов. Мечтательно закатив глаза, Кэри откинул голову на такую удобную спинку и напряженно замер. Очень отстраненно прислушиваясь к разговору, к восторгам по поводу того, что едут с каким-то там местным актеришкой. Надо же, первый фильм со звуком… Не сдержав тихий смешок, Майкл приоткрыл глаз, оценивающим взглядом окидывая водителя и нетерпеливо вставляя свое.
- Верите вы или нет, но придет время, и ваши фильмы помимо звука будут цветными, а потом и вовсе обретут объем, иную реальность, и их сложно будет отличить от того, что происходит на самом деле. Сдается мне, я именно в таком дивном кино и нахожусь.
Заткнувшись, снова ударяясь головой о спинку, попробовав пошевелить ногой, доктор недовольно поморщился. Скверно, и лучше бы действительно побыстрей кто-нибудь помог. Еще ж не все потеряно? Если конечно точно не сумасшедший, точно голова осталась на месте, а не отправилась в веселое путешествие по галактике и ее окрестностях.
Промолчав дальше всю дорогу, честно борясь с изнуряющими ощущениями в области лодыжки, Майкл не без труда покинул автомобиль, и даже энергично помахал на прощание.
- Значит, русский врач Славский… Мне везет. – скептически хмыкнув, нахмурив темные густые брови, молодой человек проковылял поближе к своему названному родственнику. Обнял за плечо для лучшего сохранения равновесия и согласно покивал.
- У нас и не такое бывало. Живешь себе, никого не трогаешь, работаешь себе спокойно третьи сутки как проклятой. А потом раз, прилег на диванчик на пару минут, открываешь глаза, и все тебе. Ветер гоняет обрывки газет по мостовой, ни единого знакомого лица в округе и даже клиника умудрилась провалиться сквозь землю. Бывает, отчего ж нет! – делая ударение на последнем, Майкл тихо зашипел, неудобно переступая ногой и посильней впиваясь в плечо. Рука крепкой очень была, пальцы сильными, а на той стороне кто-то зашевелился, вскоре открывая дверь и запуская в длинный коридор, тонувший в полумраке. В царство чужого, незнакомого эскулапа, идти не больно-то и хотелось.

Врач и правда оказался весьма хорошим, компетентным, и все делал правильно. Майкл же был на редкость терпелив и молчал, покусывая нижнюю губу, стойко терпя все манипуляции. Изрядно понервничал, только когда в зад залепили неизвестное лекарственное средство, от которого по мере введения начало подозрительно хорошеть. И боль улетучивалась, и сам воспарял куда-то к облакам, оставляя на бренной земле все невзгоды незадачливой жизни. Становилось абсолютно все равно даже до круто изменившейся реальности. А еще привычный мир умудрялся плыть перед глазами, и то отчего-то вызывало чувство непонятной эйфории. Так что из кабинета Майкл едва не выползал, тихо бормоча благодарности доктору и обещая непременно заглянуть еще в ближайшее время, дабы обсудить всякие разные дела, творившиеся в медицине.
Путь до скромной обители спасителя прошел в густом тумане. Вроде и шел сам, придерживаемый под руку, а вместе с тем был явно где-то не здесь. Может так получится обратно вернуться? Ой, хорошо бы… Но некстати подвернувшийся по дороге камешек, мигом вызвавший неприятное ощущение в поврежденной ноге, быстро разубедил в обратном. Да, не все так просто.
- Бардак? Не… Ты не видел бардака, мой дорогой друг. – кто-то был изрядно заторможен, так что с явным удовольствием пробрался к привлекательному креслу, осторожно садясь и вытягивая обе ноги, - Ага, очень удобно. Вот теперь совсем хорошо и можно малость вздремнуть. Или хотя нет, кое-куда еще надо заглянуть.
Привстав, мутным взором окинув лицо Рика, доктор медленно поводил головой по сторонам. Размышляя, а сможет ли справиться сам, или так и уснет, растянувшись на прохладном кафельном полу. А может и не кафельном? Да без разницы.
- Отведи меня за ручку… - тихо буркнул, хлопая глазами, готовый вырубиться прям немедленно. Зато нога перестала совсем болеть, и было так хорошо, так замечательно, будто бы продолжал шастать по тем же далеким небесам бесплотным неупокоенным духом.

К чему-то Майкл оказался не готов. Да и ко всему остальному тоже явно не готовился. Но ничто не мешало великолепному располагающему настроению, даже некстати подступающий сон его вообще не портил. Так что, подпирая плечом стену, долго и вдумчиво справляясь с неотложным делом, Кэрри глубоко погряз в самом себе. Не без труда возвращаясь обратно, мутным взором примечая за ширмой очень привлекательную ванную, и направляясь уже туда, медленно на ходу расстегивая рубашку, в пол уха слушая достаточно звучный голос Рика и мысленно соглашаясь, что действительно поспать надо будет, да и печенье потом совсем не помешает. Когда-нибудь. Не сейчас точно. Сейчас бы не помешала прохладная водичка, вылитая на голову. И на плечи, и спину, и вообще.
Так что к ванной Майкл подползал радостный, достаточно быстро справляясь с хитроумной системой, избавляясь напоследок и от штанов зачем-то. А потом вспоминая про ногу, которую все же мочить не стоит. Не зря же доктор так старался, все тщательно заматывая, бинтуя. Да, не зря… Перегнуться получилось достаточно, чтобы быстро намочить голову, содрогаясь от живительной прохлады. А потом кое как до пояса сполоснулся, медленно содрал полотенце с вешалки, выключил воду, и вскинул мокрую башку повыше, напряженно, с недоумением прислушиваясь. Вроде даже полегчало немного, ясности в затуманенном мозгу прибавилось. Но ее явно оказалось недостаточно, так что наскоро нацепив джинсы обратно, едва не растянувшись на полу от усердий, Майкл поспешил на помощь. Оставляя полотенце на мокрых плечах, сверкая голой грудью,  и вообще выглядя точно куда более дико, чем нужно.
- Добрый день господа, - начал он медленно, с чувством, выглядывая из-за двери, и прямым, спокойным взглядом рассматривая каждого вооруженного гостя, - Всем нужны деньги, но попробуйте вы их самостоятельно заработать. Нелегкое это дело, скажу я вам. Проще конечно вот так вот по домам побираться, тыча железом в глаз.
Уцепившись за дверной косяк, молодой человек весьма неизящно скользнул обратно в комнату. Ноги держали отвратительно, и ужасно хотелось поскорее прилечь. Холода хватило ненадолго, а гадость, гулявшая в крови, решительно забирала свое, подгоняя обратно куда-то в манящие высокие дали, где было необыкновенно хорошо. Возведя взор к потолку, скрестив руки на груди, доктор укоризненно покачал головой.
- Шли бы вы отсюда, дорогие мои. Искать работу… Более подходящую таким  сильным джентльменам.
Да, кажется в кармане где-то были скальпели. Положенные так, чтобы не пораниться, не прорезать случайно ткань. А в другом так и болтался телефон. Но ведь все хорошо? Вот уйдут сейчас как миленькие, тогда  и поспать можно будет спокойно.
- Брысь отсюда. – на всякий случай твердо добавил, желая дать показать что вовсе не шутит, но при том так и не сводя мечтательного взора с потолка. Глаза закрывались, и становилось совсем хорошо-хорошо.

Пуля просвистела где-то над макушкой, а несчастный Майкл медленно сполз на пол, так и не меняя выражения лица. Выстрел впечатлил не так и сильно, как мог, по ушам только больно ударил и слегка взбодрил. На какие-то короткие мгновения, а потом все опять навалилось неподъемной тяжестью. Вымогатели продолжали настаивать на своем, требуя немедленной отдачи явно огромных средств. Нет, даже целого состояния, судя по тому как суетился сердобольный друг, сразу же кинувшийся на защиту. Что-то в мире не менялось абсолютно. Царило беззаконие, до боли знакомая несправедливость и прочие прелести жизни, не дающие совершенно не вовремя заскучать.
- Только последние сволочи могут грозить семьей. – широко зевнув, уцепившись всеми пальцами за стену, доктор очень медленно поднялся. Не без труда естественно, но показывать, что до смерти напуган, не собирался уж точно. К тому же страха не обозревалось как такового. Жутко хотелось спать, а бандиты, не смотря на наглое поведение, реальными особо не выглядели. И стреляли паршиво, и бардак наводили слишком старательно. Нереальный мир, нереальные вымогатели, один он бедненький свихнувшийся человечек, которому давным-давно пора в теплую постель.
- Надо заявить в полицию. Да, они разберутся со всеми вами негодяями. – смелости у дезориентированного пришельца было не занимать. А может глупости, ведь пуля в любой момент могла оказаться где-нибудь во лбу, заткнув навеки. Но так не бывает. Раз все не принадлежит к реальности, то зачем же думать о какой-то там смерти? О, ее время непременно придет, не стоит торопить события.
- Вот видите, вам здесь не рады, так что выход вооон там. – махнув рукой в сторону, Майкл отодрал спину от стены, смело шагая навстречу, растопыривая для равновесия руки, и изо всех сил стараясь не упасть. Глаза закрывались, уже абсолютно не спрашивая его мнения и собираясь вероломно устроить немедленную перезагрузку.

- Смерти нет. – невнятно буркнув пафосное изречение, Майкл закатил глаза, наконец-то предаваясь воздействию подарка от милого, доброго коллеги, - По крайне мере в вашем мире так точно…
Можно было долго разглагольствовать на эту животрепещущую тему, но Майкл почти сразу провалился в приятное забытье, в котором вроде бы был все еще здесь, а вместе с тем слишком далеко, чтоб вести заумные беседы. Наверное, слишком многое навалилось на одну голову и она в любой момент могла треснуть от перенапряжения. Вон, вроде уже трещать начинала. А нет, это всего-то древний диван заскрипел, когда единственный раз слегка дернулся, стремясь поудобней устроиться. Но так и уснул, не дожидаясь ни кофе, ни новых замечаний с предостережениями.
Да, что-то в людях не менялось никогда и даже время в том помочь не могло. Пройдет еще хоть тысячу лет и некоторые вещи останутся на своих местах. Такова уж натура славных представителей человечества и ее не переделать даже в процессе эволюции. Но Майклу сейчас на то было совершенно все равно. Тихо посапывая, вывернув голову набок, доктор бессовестно спал, предоставив все заботы своему спасителю и заранее соглашаясь с чем угодно, лишь бы не трогали в ближайшие пару часов.
Сон все же прервался, раздавшие откуда-то из небытия слова заставили крепко задуматься. И не сказать, чтоб от подкатившихся мыслей Кэрри прям так в себя и пришел. Нет, он стремился побыстрее очутится там же, в приятнейшей неге и не думать о всяких там глупостях.
- Это у тебя может будущего не существует… А у остальных есть. Не надо за всех решать, мой дорогой друг. И больше убеждать не стану. Я там жил и точка. А здесь мне нет места. Вообще нет… Принимай как хочешь. Как психа, безумца, забавного свихнувшегося. Со всем соглашусь. Только сейчас, пожалуйста, дай ты поспать хоть пару минут… - недовольный, неразборчивый голос все затихал. Со сном бороться оказалось бороться практически невозможно. Так что приподнявший голову Майкл замер вновь, уткнувшись носом в подушку и смыкая такие тяжелые веки. Он спал без снов, не дергаясь, вообще никак не проявляя признаки того, что жив.